Существуют две техники, которые могут и способствовать, и препятствовать продуктивности группы.
Все зависит от того, какая именно техника будет проводиться и в какой именно ситуации протекают соответствующие процессы. Речь идет омоз-говом штурме и социальной фасилитации.
Мозговой штурм
Возможно, вы уже поняли значение термина «мозговой штурм». К сожалению, термины, первоначально появившиеся во многих областях как жаргонные словечки с весьма специфическим значени-, ем, со временем стали частью профессионального арго.
Мозговой штурм как раз из их числа Все представители армии педагогов, начиная от воспитателей детских садов и заканчивая университетскими профессорами, все организации от бизнес-компаний до благотворительных фондов проводят «мозговые штурмы».
В действительности это не так. Мозговой штурм представляет собой вовсе не то, что понимает под этими словами большинство людей. Это особая техника, которую следует проводить в соответствии со строгими правилами.
Действуя «как обычно», группы чаще всего проигрывают в качестве и количестве идей по сравнению с тем, чего их члены добились бы, действуя самостоятельно или используя техники номинальной группы.
Главное отличие корректно проведенной процедуры мозгового штурма заключается в строгом разделении этапов генерирования идей и оценки этих самых идей.
Если, проводя мозговой штурм, я предлагаю группе идею, а в ответ слышу критику или насмешки, я быстро понимаю, что не стоит выдвигать творческие, неординарные идеи — а может, не стоит выдвигать вообще никаких.
Остальные члены группы, ставшие свидетелями моего фиаско, тоже последуют моему примеру. Так творческий процесс сменяется ступором.
Авторство формальной процедуры мозгового штурма приписывают Алексу Осборну (Alex Os-bourn, 1957). Она включает в себя проведение двух самостоятельных собраний. Первое собрание посвящается исключительно генерации идей.
Необходимо следить за неукоснительным соблюдением четырех правил (Brilhart, 1986). Во-первых, совершенно недопустимы критика и оценки выдвигаемых идей. Во-вторых, чем фантастичнее и парадоксальнее высказываемые идеи, тем лучше. В-третьих, большое количество идей только приветствуется. Можно даже установить квоту (Callanan, 1984). И, наконец, очень хорошо, когда идею подхватывают другие.
Собрание должно проводиться в как можно более неформальной, комфортной обстановке. Часто советуют переместить участников группы из привычной для них обстановки на нейтральную территорию. Все предложения записываются на магнитофон.
Если в ходе собрания будет достигнута ожидаемая синергия, то делать заметки будет совершенно невозможно, и вам ничего не останется, кроме как время от времени останавливать обсуждение и повторять предложенную идею, чтобы кто-нибудь мог ее записать. Задача руководителя сводится к тому, чтобы побуждать всех к активному участию и не позволять кому-то одному занять доминирующую позицию в группе.
Когда поток идей иссякнет, необходимо призвать группу некоторое время сохранять молчание. Это даст возможность «отфильтровать» уже прозвучавшие идеи и, возможно, подтолкнет к появлению новых. Группа продолжает работать «до последней идеи», даже если они покажутся совершенно невыполнимыми или чудовищно затратными, экстремальными или вовсе противозаконными.
Нередко кого-то из присутствующих озаряет новая идея, когда он слышит нечто удивительное из уст своих коллег.
Магнитофонную запись необходимо расшифровать и представить в виде стенограммы. В ней должны быть перечислены все преложенные идеи, без ссылок на авторство.
Целью второго собрания, с которым нужно повременить до тех пор, пока не будет готова стенограмма, является оценка предложенных идей. Иногда в собрании участвует та же самая группа, иногда для проведения фазы оценки приглашают других участников.
Перерыв между собраниями дает ряд явных преимуществ. У людей будет время «переварить» произошедшее на собрании, а возможно, обобщить или переработать высказанные идеи. Кроме того, за это время участники, как правило, успевают забыть, кто и что сказал. В ходе обычной процедуры мозгового штурма любые политические противоречия, раздирающие группу изнутри, способны свести результативность собрания на нет.
Если два человека откровенно не нравятся друг другу, они наверняка будут критиковать идеи друг друга просто так, «из принципа». Если мои идеи подвергаются нападкам, то личная заинтересованность вынуждает меня защищать их (даже если потом я приду к выводу, что они были полным бредом).
Изменение состава участников второго собрания тоже может пойти на пользу. Когда группа имеет дело с перечнем «анонимных» идей или идей, которые генерировала другая группа, чаще всего, удается избежать влияния симпатий и антипатий.
Идеи можно оценивать, руководствуясь их объективной ценностью, а также открыто обсуждать все их достоинства и недостатки.
Вот почему мозговой штурм может оказаться обоюдоострым мечом. В умелых руках он станет исключительно полезным инструментом, с помощью которого группа сможет генерировать варианты решения задачи, и чем больше альтернатив будет предложено, тем лучше, скорее всего, окажется ее окончательное решение. Если же проводить его «как всегда», то в результате своей работы группа получит всего лишь несколько консервативных безликих идей и только зря потратит время.
Социальная фасилитация
Социальная фасилитация — еще одна техника, которая может помочь группе, а может завести ее в тупик. Социальная фасилитация была одним из первых групповых феноменов, который открыл и исследовал в 1898 году Норманн Триплетт.
Он провел ряд исследований, изучая скорость сматывания клубков и езды на велосипеде, и обнаружил, что, оказывается, людям свойственно действовать эффективнее в присутствии других людей. Поскольку в такой ситуации человек начинает вести себя более активно, Триплетт окрестил свое открытие эффектом «социальной фасилитации».
Этот феномен стал немеркнущей звездой на небосклоне исследовательских проблем. Его начали изучать на примерах разных животных: на бегущих собаках, на курицах, клюющих зерно, и на муравьях, переносящих песчинки (Zajonc, 1965).
Социальная фасилитация исследовалась и при решении различных типов задач: задач, при решении которых участники работают рядом (задачи содействия), а также таких задач, над решением которых работает один человек, пока другие наблюдают за его действиями (задачи под наблюдением).
Во всех этих исследованиях был один камень преткновения: иногда присутствие других способствовало выполнению задания, а иногда препятствовало достижению результата (Allport, 1924). Никому не удавалось понять, в чем тут дело, до тех пор, пока в 1965 году Роберт Зайнс (Robert Zajonc) не представил эту теорию в совершенно новом свете. (Произношение этой фамилии — одна из величайших загадок социальной психологии. Она звучит также как «science» («наука»), только начинается на 3!).
Прежде чем приступить к изложению теории Зайнса, необходимо дать определения нескольким терминам. В любой ситуации у нас есть выбор. Если я поставлю перед голодной собакой миску с едой, она может начать есть, выть иди лаять, ляжет на пол, пожмет мне руку... В общем, картина ясна. Одна из этих форм поведения представляется наиболее вероятной. Она называется доминирующим поведением. В нашем случае, скорее всего, собака приступит к еде.
Остальные возможные варианты, которые не были реализованы, представляют собой недоминирующие формы поведения. Это первое важное различие.
Кроме того, очень большую роль в теории Зайнса играет разделение задач на простые и комплексные. Простыми он считал те задачи, которые можно выполнять, не задумываясь (например есть), которые не требуют научения и которые можно правильно выполнить с первого раза. Что касается решения простых задач, то доминирующей реакцией в этом случае является правильное поведение.
Ага!
Социальная фасилитация налицо.
Для решения комплексных задач (скажем, чтобы подавать мяч в теннисе, решать математические задачи или исполнять на виолончели концерт Моцарта) необходимо сначала учиться и практиковать полученные навыки, а потом уже приступать к выполнению действия.
Таким образом, при решении комплексных задач, выполнение которых еще не усвоено, доминирующим поведением оказывается неправильное или недостаточное действие. После того как мы потренируемся подавать мяч или разучим музыкальную пьесу, произойдет смена доминирующего поведения и доминирующей реакцией для нас станет успешное выполнение задания.
Шомните, как вы учились водить машину? Помните, 'как, для того чтобы обдумать малейшее движение, вам приходилось останавливаться посреди дороги? Вождение машины — это комплексная задача. Однако теперь, когда вы уже столько лет за рулем, ваши действия доведены практически до автоматизма.
Представьте себе, как бы вы вели машину, если бы на заднем сиденье оказалась компания друзей (или, хуже того, эксперт из Отдела транспортных средств), а ваш водительский стаж к тому времени насчитывал только два дня.
А сейчас вы можете спокойно вести машину, независимо оттого, кто находится с вами в салоне, и поддерживать непринужденную беседу, не отвлекаясь от дороги.
Если вы поняли этот пример, значит, поняли и саму модель. Неудивительно, что некоторым для того, чтобы в ней разобраться, понадобилось более шестидесяти лет!
Простая задача = доминирующая реакция = фасилити-рованное поведение.
Комплексная задача/успешно освоенная = доминирующая реакция = фасилитированное поведение.
Комплексная задача/неосвоенная = доминирующая реакция = снижение эффективности поведения.
Возможно, кто-то из вас уловит аналогию с одной неловкой ситуацией, в которой я когда-то оказалась. В старшей школе я несколько лет играла на пианино и собиралась поступать в музыкальный колледж. Мне представилась возможность пройти прослушивание на получение стипендии одного престижного университета.
Я была абсолютно уверена, что не собираюсь быть музыкантом, но все-таки решила попробовать. Во-первых, классической музыке я предпочла популярную. Во-вторых, я не дала себе труда выучить отрывок. И, в-третьих, у меня не было достаточной практики (неосвоенная комплексная задача), и именно этот нюанс особенно важен для нашего примера.
ЛЯ превосходно играла, когда оставалась одна в музыкальном классе школы или дома. Но как только я очутилась на сцене в лучах прожекторов с нотами в руках, перед аудиторией, состоявшей из таких же потенциальных стипендиатов, я тут же села в лужу в полном соответствии с теорией социальной фасилитации. Нужно ли говорить, что музыкантом я не стала.
Почему так произошло? Тому есть целый ряд возможных объяснений. Одни представляются более конструктивными, чем другие, но каждое из них основывается на эмпирических данных. Зайнс и ряд других исследователей объясняют это функционированием физиологических механизмов. Другие апеллируют к когнитивной сфере человека.
Зайнс (Zajonc, 1980) считает, что простое присутствие других представителей того же вида способствует возникновению состояния возбуждения/общей активации. Такая «сверхбдительность» не снижает способность выполнять простые или освоенные задачи — именно это состояние спортсмены называют «быть на взводе».
Однако она может помешать выполнению комплексных неосвоенных задач, выполнение которых требует с нашей стороны неусыпного внимания. Коттрелл (Cottrell, 1972) полагает, что состояние повышенного возбуждения формируется вследствие вознаграждения или наказания со стороны других людей. «Простое присутствие», о котором упоминает Зайнс, означает, что присутствие людей влияет на нас, даже если они нас полностью игнорируют или сидят с завязанными глазами.
Такой эффект обнаружили Робин-сон-Стевли и Купер (Robinson-Staveley & Cooper, 1990). Барон, Мур и Сандерс (Baron, Moore, & Sanders, 1978) утверждают, что состояние повышенного возбуждения возникает в результате отвлечения внимания, связанного с присутствием другого человека.
Кроме того, проблема возникает только в том случае, если мы должны неустанно следить за происходящим. Любая физиологическая теория для своего подтверждения требует, чтобы о повышении возбуждения свидетельствовало измеряемое приборами изменение какого-либо физиологического показателя. Глейзер (Glaser, Duval & Wickland, 1982) проанализировал результаты шестидесяти одного исследования, опубликованного за период с 1965 года, где затрагивалась проблема социальной фасилитации, авторы которых не выявили значительного повышения показателей физического возбуждения.
Два других предположения о природе феномена социальной фасилитации связаны с процессом мышления. Дюваль и Уиккланд (Duval & Wickland, 1972) сформулировали теорию самоанализа. Выполняя те или иные действия, мы сравниваем свои реальные достижения с тем, как, по нашему мнению, мы должны были бы действовать.
Если в свете такого сравнения наши реальные достижения выглядят бледно, мы приходим в замешательство и начинаем функционировать еще хуже.
По мнению Бенда (Bend, 1982), всему виной бо язнь оценки. В данном случае нас не слишком тро гает собственная оценка своих достижений, мы бес покоимся о том, что о нас подумают другие. Для человеческого существа это важно.
Но, как вы по мните, эффект социальной фасилитации наблюда ется и у муравьев, и у кур, и у собак — то есть у пред ставителей других видов животных. Лично я счи таю, что не так-то просто представить себе муравья, на самосознание которого влияет присутствие других муравьев.
Комментарии закрыты